Фотограф Максим Петрович Дмитриев.
21 (9) августа 1858 года у дворовой помещика Афанасьева Александры Герасимовой в д. Повалишино Тамбовской губернии родился сын, названный Максимом Дмитриевым. Двух лет от роду он был отдан на воспитание бездетному крестьянину Елисею Куприянову в Рязанскую губернию, в Егорьевский уезд, где и прошли его детские годы. Образование мальчик получил в церковно-приходской школе, где считался одним из лучших учеников. По окончании школы ему пришлось самому зарабатывать себе на хлеб: он читал псалтырь над покойниками, плел корзины на продажу. Четырнадцатилетним подростком отвез Елисей Куприянов приемного сына в Москву и определил «в мальчики» при посудной лавке. Однако мать Максима, желая, чтобы сын овладел ремеслом, сумела устроить его в ученики к известному московскому фотографу М. П. Настюкову. Так, в возрасте 15 лет Максим Дмитриев начал свое приобщение к таинственному и прекрасному миру светописи, который увлек и захватил его безраздельно на всю жизнь.
Женское фото, М. Дмитриев, Нижний Новгород.
Именно там мальчик впервые познакомился со светописью, а также приобрел весьма полезные для фотографа того времени практические навыки, научившись вымачивать фотопластинки в азотной кислоте, обрабатывать их нашатырным и этиловым спиртом, наклеивать и ретушировать фотографии. С учителем будущему фотохудожнику очень повезло: Настюков был успешным предпринимателем, фотографом императорского дома и активным творческим человеком, изучавшим памятники национальной архитектуры, фресковую живопись и предметы древнерусского быта. В его мастерской в распоряжение начинающего фотографа попали многочисленные художественные альбомы и гравюры, которые значительно расширили творческий кругозор молодого человека. Здесь же будущий фотолетописец Нижнего Новгорода впервые заочно познакомился с этим городом и его знаменитой ярмаркой, где М.П. Настюков с 1860 года имел собственную лабораторию. Наставник поощрял в молодом художнике постоянное стремление к познанию, которое привело Максима Дмитриева в воскресные рисовальные классы Строгановского художественного училища, где он освоил основы работы со светом и тенью, а также азы перспективных построений.
В 1874 году 16-летним юношей Максим Дмитриев впервые отправился в Нижний Новгород, чтобы работать в фотопавильоне своего наставника на Нижегородской ярмарке. Путешествие в Нижний Новгород оказало на юного фотохудожника огромное впечатление и стало судьбоносным: именно здесь Дмитриеву посчастливилось встретить известнейшего нижегородского фотографа Андрея Осиповича Карелина, лауреата нескольких международных выставок.
Собственное издательство фотографа М. Дмитриева, открытое письмо "Ромодановский вокзал. Лицевой фасад с подъездом", Нижний Новгород.Работать у Карелина в Нижнем стало заветной мечтой Дмитриева, однако шестилетний контракт с Настюковым не давал ему возможности уехать из Москвы. К счастью, года через три Настюков решил отойти от дел и уступил свое фотографическое заведение вместе с персоналом предпринимателю Эггерту. Дмитриев воспользовался случаем, чтоб расторгнуть контракт и уехать в Нижний Новгород. В 1877 году он был принят ретушером в солидное ателье Д. Лейбовского, который прежде был учеником у А. О. Карелина и довольно основательно усвоил художественную манеру и отточенную фотографическую технику этого выдающегося мастера. У Д. Лейбовского Дмитриев проработал около двух лет, пока в 1879 году не получил наконец приглашение от Карелина.
Работа с известным фотомастером способствовала окончательному формированию творческих способностей Дмитриева, а кроме того дала необходимые материальные средства для создания собственной фотомастерской, которая и была открыта в 1881 году на главной улице Нижнего Новгорода — Большой Покровской на паях с «почётным гражданином» Л. Галиным. Впрочем, разногласия с деловыми партнерами скоро заставили Максима Дмитриева выйти из предприятия, и художник еще несколько лет «скитался» по фотографиям Орла и Москвы прежде, чем предпринять новую попытку открыть собственное дело. И на этот раз попытку весьма успешную – сохраняя в душе благоговейное отношение к фотографии, молодой художник обнаружил необходимые для процветания предприятия прагматические качества и деловую хватку.
В 1887 г. М.П. Дмитриев открывает собственное фотоателье, оказавшееся весьма рентабельным. Однако работа в стационарных условиях не приносила мастеру полного удовлетворения: он стремился снимать живую природу, людей в обычных бытовых условиях.
Избалованная московская публика впервые увидела работы Дмитриева в 1889 году, на выставке, посвященной 50-летию светописи, – и рукоплескала неизвестному до тех пор провинциальному фотографу. Экспозицию составили 53 безукоризненно выполненные работы большого формата: волжские виды, лесные пейзажи, групповые и индивидуальные портреты. Среди последних были весьма смелые – например, портрет ссыльного В.Г. Короленко. Работы, имевшие выраженную социальную направленность, вообще занимали видное место в творчестве фотографа. Например, на Парижской фотографической выставке Дмитриев показал весьма «острую» фотографию «Арестанты на строительных работах», которая вызвала некоторое раздражение официальных российских обозревателей. Впрочем, критика не смущала фотографа, который в то время уже неоднократно становился лауреатом российских и зарубежных фотовыставок. В начале 90-х годов XIX века он создал знаменитый альбом «Неурожайный 1891-1892 год в Нижегородской губернии», издание которого помогло собрать деньги для помощи Поволжью.
Собственное издательство фотографа М. Дмитриева, открытое письмо "Типы волжских "босяков", Нижний Новгород.Мало заботясь о славе и даже собственном здоровье, Максим Петрович снимал разоренные голодом деревни, фиксировал работу врачей, сестер милосердия и отдельных земских деятелей, помогающих больным тифом крестьянам. Альбом стал важной вехой в истории российского фоторепортажа и удостоился восторженных откликов критики.
Не меньшей популярностью публики пользовались удивительные по красоте и силе пейзажные снимки, которые поражали зрителей тщательностью отбора объектов, мастерски найденной точкой съемки, неповторимой живописностью композиции. Титанический труд художника, цикл из нескольких сотен фотографий под названием «Волжская коллекция», запечатлевший окрестности Волги буквально через несколько верст, отнял у Максима Дмитриева около 10 лет жизни, потребовал огромных денежных вложений и принес автору главным образом моральное удовлетворение – его фотографиями без зазрения совести пользовались многие издатели.
Собственное издательство фотографа М. Дмитриева, открытое письмо "Волга и Поволжье. Вид села Бор", Нижний Новгород.Творческое наследие художника сохранило для нас архитектурный облик Нижнего Новгорода и, конечно, огромное количество жанровых фотографий, посвященных жизни города и Нижегородской ярмарки. Основоположник русского репортажа, Дмитриев запечатлел практически все более-менее значимые события Нижнего Новгорода на рубеже XIX и XX веков – например, сохранилась серия его крупноформатных фотографий, зафиксировавших приезд в Нижний Новгород в 1913 году императора Николая II на торжества, посвященные 300-летию дома Романовых. Не оставался мастер чужд и портретному жанру – в разное время гостями и клиентами его фотомастерской были Леонид Андреев, Иван Бунин, Федор Шаляпин, Вера Комиссаржевская и Максим Горький, с которым фотограф был особенно дружен. Наконец, особую часть архива Дмитриева составляют «научные» фотографии: фотохудожник принимал активное участие в восстановлении архитектурных памятников Нижегородской губернии, снимая археологические находки и фиксируя различные этапы реставрации уникальных церквей и монастырей.
Однако начавшаяся 1-я мировая война вынудила М.П. Дмитриева отказаться от съемок вне павильона, а последовавшая революция положила конец всероссийской славе художника. Некоторое время после 1917 года Максим Дмитриев продолжал работать в Нижнем Новгороде, впоследствии Горьком, как и прежде отдавая всего себя любимой профессии. В фотоархиве этого времени – нескончаемые портреты делегатов и депутатов съездов и конференций, сотрудники обкомов, крайкомов, а также многочисленные комиссии и комитеты. Но поддерживать ателье фотографу становилось все труднее – из-за того, что в его мастерской «числились» пятнадцать наемных работников, фотохудожник был объявлен эксплуататором и буржуазным элементом. В конце 1929 года фотоателье М.П.Дмитриева перешло в ведение комиссии по улучшению жизни детей при Нижегородском крайисполкоме, а прежний владелец был утвержден заведующим художественной частью и одновременно павильонным фотографом этого заведения. В 1933 году из его архива изъяли более 7000 фотографий, лишив некогда знаменитого фотографа единственного дохода, который давали заказы краеведческих организаций и выставок по отпечатыванию снимков. О дальнейшей судьбе Максима Петровича Дмитриева мы можем узнать из его собственного письма, написанного в 1937 году на имя председателя Горьковского облисполкома товарища Юлия Моисеевича Кагановича. Вот текст письма:
"Председателю Исполнительного Комитета Горьковской области товарищу Юлию Моисеевичу Кагановичу от фотографа Дмитриева Максима Петровича, г. Горький, 6-я линия, д. 22.
Глубокоуважаемый Юлий Моисеевич! Обращаюсь к Вам за защитой моих авторских прав фотографа-этнографа. Свою трудовую жизнь я начал с 9-летнего возраста. Пройдя тяжёлый путь "мальчика", я был отдан матерью в ученики в одну из Московских фотографий. Это и определило мой жизненный путь фотографа-этнографа и краеведа. Не имея и дня отдыха, я в течение почти 60 лет фиксировал жизнь, отмечая природу, быт и события Горьковского края и всей Волги. В каждом музее нашего Союза Вы найдёте мои фотографии. Мой фотоархив состоит из нескольких тысяч негативов и обнимает всю Волгу от истока до Астрахани, буквально всё строительство нашего края, как до-, так и послереволюционного периода, по моим фотографиям можно легко проследить всю жизнь края за полувековой период с 1886 года по 1932 год. Общественность оценила мою работу, и в 1927 году в день 50-летия моей работы ряд общественных организаций и государственных отметили мою деятельность. В 1929 году я передал свои фотографии в Деткомиссию, оставшись в ней в качестве руководителя художественной частью и фотографа. Мой архив я передал во временное пользование Деткомиссии. Преклонный возраст (мне 79 лет) и слабое состояние здоровья заставили меня оставить работу руководителя, и я решил заняться чисто архивно-этнографической работой, при помощи моего фотоархива. С этой целью я в 1933 году приступил к перевозке архива из фотографии Д. Т. К. к себе на квартиру. Однако этому воспрепятствовал Председатель Крайархбюро т. Монахов и изъял из моего архива около 7 000 негативов, сделав это изъятие вопреки моему согласию и ничего мне за негативы не уплатив. Такое огульное изъятие противоречит нашему законодательству, ибо согласно инструкции Центроархива хранению в Архбюро подлежат лишь снимки, имеющие историко-революционное значение, изображающее моменты революционной борьбы.
Собственное издательство фотографа М. Дмитриева, открытое письмо "Общий вид на Нижний базар и Ярмарку", Нижний Новгород.Таким незаконным изъятием т. Монахов лишил меня возможности продолжать мою полезную работу этнографа-краеведа, а также и единственного источника к существованию. Имея в своём распоряжении архив, я мог бы выполнять многочисленные заказы краеведческих организаций и выставок по отпечатыванию снимков, а следовательно, получал бы материальное вознаграждение. Кроме того, эта работа удовлетворяла бы меня и морально, так как я имел бы возможность продолжать общественно полезную работу, пользуясь трудами всей моей жизни. Негативы от т. Монахова сложены в Старом Соборе в Кремле, судьба их мне неизвестна, и меня, автора их, не только лишили права ими пользоваться, но вообще в здание архива не допускают. Меня крайне обижает такое несправедливое ко мне отношение и полагаю, что своим трудом я заслужил более чуткое внимание, тем более что пользу стране я принёс не только как фотоработник, но и как гражданин. Из копии прилагаемого при сём письма А. М. Горького Вы увидите моё небезразличное отношение к революционному движению. Моя просьба к Вам, уважаемый Юлий Моисеевич, состоит в том, чтобы Вы оказали мне содействие к возврату незаконно отобранных у меня негативов, если же Вы полагаете, что негативы эти необходимы Государству, то я, не возражая против их хранения в Архиве-бюро, ходатайствую о назначении мне пенсии, с помощью которой я мог бы безбедно прожить остаток лет".
Множество стеклянных фотопластин было безвозвратно утеряно. Говорят, что в те годы в городе появились теплицы и парники из стеклянных негативов... Максим Петрович Дмитриев до конца своих дней сохранил любовь к фотографии, несмотря на болезнь и плохое зрение. Последние годы жизни знаменитый нижегородец провёл в полном забвении. 90-летие его никак не было замечено, и после смерти М. П. Дмитриева в "Горьковской коммуне" о нём появился лишь короткий некролог.