Пивная империя купцов Дурдиных.
До 1917 года Петербург был фактически пивной столицей России. В Петербурге располагались крупнейшие пивоваренные заводы Россиии, такие, как " Калинкин", " Бавария ", " Вена ", "Дурдин " и прочие. Стремительное развитие промышленности и торговли привлекали в столицу деловых людей из провинции. Купцы Александр и Иван Алексеевичи Дурдины из Рыбинска еще в начале XIX века обосновались в Санкт-Петербурге и быстро нашли свое место в беспокойном мире столичной торговли. Александр Алексеевич Дурдин принялся торговать серебром, и его лавки на Садовой и на Банковской линии пользовались популярностью. Чтобы деньги текли плавной рекой, Александр Алексеевич содержал еще и трактиры. Он был видным и почтенным гражданином Питера, выбирался ратманом магистрата и заседал в Приказе общественного призрения. Его дом на углу Знаменской и Бассейной считался одним из замечательнейших в столице.
Однако нас интересует его брат, Иван Алексеевич, тот, который в 1839 году на Обводном, неподалеку от Ново-Калинкина моста, построил добротную, хотя и неказистую пивоварню, которая поначалу позволила ему закрепиться на рынке, а затем уже и начать «наступление по всем фронтам».
Александр Алексеевич ни за что не хотел заниматься пивным бизнесом и так об этом однажды заявил Ивану: «Слишком мелко плаваешь, Ваня!..». Знал бы он, что в самом скором времени дело брата принесет гораздо больше барышей, чем все его серебряные лавки вместе взятые! Чтобы не докучать ратману, Иван Алексеевич привлек к делу сыновей – Ивана и Андрея. Молодые люди с жаром взялись за дело и провели серьезную реорганизацию предприятия: поставили новое оборудование, организовали даже лабораторию, в которой «выводились» новые пивные сорта. Для этого они ездили в Европу и перенимали передовой опыт у пивоваров Дрездена и Пльзеня. Дела пошли настолько хорошо, что в январе 1856 года было учреждено "Товарищество пиво- и медоваренного завода Ивана Дурдина". Основной капитал насчитывал 1 миллион 200 тысяч рублей. Он был разделен на 1200 именных паев.
Ассортимент выпускаемой продукции был необыкновенно широк. О новых сортах дурдинского пива заговорили в городе. И это было понятно: список сортов поражал воображение. Тут тебе и «Дурдинское светлое», и «Дурдинское темное», «Пильзеньское», «Шведское», «Кабинетное», «Баварское светлое», «Столовое», «Богемское». Особняком стоял «Английский портер» – темное, почти черное (а-ля «Гиннес») пиво, крепкое и душистое. Именно оно принесло дурдинскому «Товариществу» признание любителей напитка не только Петербурга, но и других российских городов и весей. Говорили, что хмель с «Портера» какой-то особый: мягкий, но в то же самое время невероятно мощный, что кружкой такого пива можно «напоить десяток жаждущих». Это, конечно, только слова из старой рекламы, но они вполне указывают на отношение к дурдинскому пиву в городе. Особое внимание Дурдины уделяли внешнему виду бутылки. Они даже изобрели оригинальную форму – пирамидальную, с коричневыми или темно-красными гранями. Эта бутылка стала фирменным знаком «Товарищества», ее узнавали издалека, и однажды она привела к раскрытию банды мошенников. Дело было вот как: в 1911 году «Петербургский листок» сообщил читателям такую информацию: «В сыскную полицию поступило заявление петербургских пивоваренных заводов товарищества «Иван Дурдин» и других по обвинению оптовых складов пивоваренных заводов «Тангейзер», «Кроненгоф» и Сакского завода в том, что эти склады стали производить розлив своего пива в бутылки, имеющие привилегированные клейма и марки, и это пиво выдавалось за подлинный товар соответствующих заводов».
Правление Товарищества пиво-медоваренного завода "Иван Дурдин", приказ подвальному, 45 рублей, Петроград, 1916 год.Так как за тридцать бутылок «Портера английского» оптовый покупатель отдавал 5 рублей 5 копеек (а частник – 5 рублей 20 копеек), то, понятное дело, когда к содержателям трактиров – большие рестораны обходили стороной – приходили незаметные люди и предлагали «фирменное дурдинское» пиво в два раза дешевле, многие, разумеется, шли на подобные сделки. Но в конце концов афера была раскрыта, и виновные получили разные тюремные сроки.
В год дурдинские заводы производили до миллиона ведер пива, меда и лимонадов. На предприятиях работало 380 человек, а развозили товар по столице сто рабочих лошадей.
Фирменные "Дурдинское светлое" и "Дурдинское темное" поставлялось в столичные гостиницы, рестораны, погреба и пивные лавки в оригинальных графинах по цене 2 рубля 60 копеек за 30 графинов, причем стоимость самого графина составляла 4 копейки — немало по тем временам.
12 фирменных магазинов, расположенных в престижных уголках города, бесперебойно обслуживали многочисленных покупателей. Если целой бутыли – почти 0,7 литра – любителю пива было многовато, ему предлагалась «полубутылка»; если же мало, тогда пиво лилось из кранов в специальные стеклянные бидоны, которые закрывались притертыми крышками.
Товарищество призводило и напитки на основе меда: "Мед фруктовый", "Мед № 1" и "Мед № 2".
Отменным качеством отличались и безалкогольные напитки, в том числе фруктовые лимонады, разнообразные сорта русского кваса Деятельность дурдинского «Товарищества» не осталась незамеченной: в 1857 году, почти через 20 лет после открытия, пиво Ивана Дурдина высочайшим указом («за заслуги по распространению пивоварения и пивоторговли и за высокое качество продукции») стало возможным разливать в бутылки с изображением
двуглавого орла. Поговаривали, что государь-император Александр Николаевич очень уважает «Портер», а потому эту марку стали отличать особо. Что же касается качества, то его зарегистрировали многочисленные ярмарки и выставки: в 1850, 1862 и 1870 годах, то есть еще при жизни основателя династии российских пивоваров Ивана Алексеевича, завод получил высшие награды на всероссийских выставках в Москве и Нижнем Новгороде. А продолжатели рода – Иван Иванович и Андрей Иванович – удостоились высших наград на иностранных «смотринах» 1873, 1875 и 1893 гг.
И в том же самом 1893 году Иван Иванович решил еще больше расширить производство. Совместно с банкирским домом Гинцбургов, питерским купцом первой гильдии Ратьковым-Рожновым и братьями Елисеевыми он прикупил бывший «Славянский пиво- и медоваренный завод», который назывался к тому времени «Новой Баварией». Несмотря на солидный возраст, Дурдин моментально принялся переделывать производство: совершенствовать оборудование, устанавливать специальные фильтры для очистки воды, проводить электричество и т. д. Через два года «Бавария» стала производить пива и прохладительных напитков примерно 850 тысяч ведер в год.
Заканчивали переоборудование наследники. В 1910-х председателем правления «Товарищества» был внук первого «пивного» Дурдина, Иван Иванович, директором – Николай Андреевич, а заместителями – Федор Иванович и Владимир Иванович Дурдины. Вот это было настоящее «золотое время»: «Товарищество» достигло вершины развития, баланс предприятия превысил 2 миллиона рублей, а дивиденды на каждый из 1200 паев по 1000 рублей составили 12% годовых. Мало кто в России мог похвастаться такими барышами.
Неудивительно, что столь доходное дело распространилось за пределы Питера. Иван Иванович Дурдин, двоюродный брат питерского, еще в 1878 году построил в родном Рыбинске, за рекой Черемухой, пивзавод, который по качеству выпускаемой продукции ничем не уступал столичным «аналогам». И строил его любимый дурдинский архитектор Василий Федорович фон Геккер. Сделал он настоящий средневековый замок – с башнями, флюгерами, массивными стенами и даже чем-то вроде подвесного моста. Но жить в нем никто и никогда не жил, а вот пиво варили. Причем практически все столичные марки были представлены в ассортименте.
О рыбинском Дурдине сложилось впечатление не самое приятное. В обществе его не любили за фанфаронство и неуважение к окружающим. Несмотря на скверный характер, пивзаводчик принес в Рыбинск «цивилизацию»: по данным на 1909 год, на заводе работало 80 человек и производилось в год 350 тысяч ведер пива и прохладительного напитка «Ситро». При нем же в городе появился первый автомобиль, который являл собой новое время.
Конец дурдинских предприятий наступил не в 1917 году, как можно было бы предположить, а гораздо раньше, в 1914: в стране был объявлен сухой закон, и монополия на производство спиртных напитков перешла в руки государства. Ну а после революции заводы были национализированы.
Е. Дроздова.