Магазин Петра Николаевича Симада.
В 1919 году в городе Николаевске-на-Амуре Сахалинской области, так же как и в других регионах Дальнего Востока, несмотря на проведённый выпуск чеков Государственного банка, ощущался недостаток денежных знаков. Особенно острым был дефицит мелких купюр. Это привело к необходимости выпуска суррогатных денег-бон местными кооперативными организациями и частными фирмами.
Ограниченность городской территории хождения бон и взаимная осведомлённость о делах и материальном положении горожан способствовали доверию к выпускаемым местным бонам, и они успешно ходили на товарно-денежном рынке. Эти боны заменили населению отсутствующие мелкие купюры государственных денег. Вместе с тем, правительственные учреждения не принимали ни в какие платежи частные боны и этим в некоторой степени усложняли денежный оборот.
Из большого количества частных бон в Николаевске-на-Амуре особенно большой популярностью у населения пользовались боны фирмы «П.Н. Симада». Они, в отличие от других знаков, были изготовлены не в городской типографии с низким уровнем полиграфической техники, а в Японии. Несмотря на то, что они были напечатаны всё же не в специализированной типографии, а токийской переплётной мастерской Ямамото, оформление всех купюр было выполнено на высоком полиграфическом уровне. Боны Петра Николаевича Симада предназначались для хождения в его городском магазине. Они были выпущены достоинством в 50 копеек, 1. 3, 5 и 10 рублей. Отличались эти боны от всех местных денежных знаков и наличием на лицевой стороне фотографии эмитента. Так увековечил свою персону господин Симада – местный старожил - предприниматель и владелец фирмы.
Денежные знаки Симада печатались на достаточно плотной и прочной бумаге, но без водяных знаков. Лицевая сторона всех купюр, кроме портрета хозяина магазина в центре поля, содержала картуш с изображением фирменного флага магазина, окружённого лавровыми листьями. Лицевую сторону также украшали художественнооформленные рамка и виньетка с цифрами номинала. Здесь же был проставлен номер знака и год его выпуска. Поскольку в написании отчества была допущена опечатка – «Пиколаевича» вместо «Николаевича», то в народе эти боны сразу же прозвали «Пиколаевичи».
Оборотная сторона, оформленная в розовом цветовом тоне, имела помещённую в рамку надпись: «Предъявителю сего талона имеет право получить в магазине П.Н. Симада товара на сумму….». На этой же стороне изображены три художественно орнаментированные виньетки, наложенные друг на друга. Здесь же были подписи хозяина магазина и кассира, а также фирменная печать.
Можно утверждать, что торговые дела господина Симада шли успешно. Об этом косвенно свидетельствовало его рекламное объявление в городской газете: Магазином П.Н. Симада по случаю наступающих праздников, назначается скидка 10% на мануфактурные товары.газета «Устье Амура» от 1 января 1919 г.
«…В Николаевске-на-Амуре, например, в 1919 году выпустил свои деньги японский промышленник и спекулянт Петр Николаевич Симада. Не удивляйтесь необычному сочетанию русских имени и отчества с японской фамилией. Симада крестился в православной церкви, чтобы пользоваться доверием русского населения. Он даже сравнительно неплохо отработал свою подпись по-русски, с изящным завитком и росчерком. Она-то и стоит на его «талонах». Квартал Симада в Николаевске-на-Амуре был как бы городом в городе. Здесь стояли магазины «Торгового дома П. Н. Симада», механические мастерские, жилые и увеселительные дома все того же Симада. Еще и сейчас попадаются открытки с видами Николаевска-на-Амуре, отпечатанные по заказу «Торгового дома П. Н. Симада». Считая себя негоциантом и носителем прогресса в «варварской» стране, Симада любил при случае сказать, что он «Петр Первый Амурский». Отпечатаны собственные деньги Симада на рисовой бумаге в Токио. Украшает их японский флаг и портрет самого Симада…
…На бонах Симада немало грамматических ошибок. Неискушенные в русском языке наборщики из переплетной мастерской Ямамото, где печатались деньги Симада, вместо «магазин Петра Николаевича» набрали «Пиколаевича». Так и зовут сейчас коллекционеры эти денежные знаки — «Пиколаевичи». В слове «кассир» на обороте талона вместо «и» стоит «й» и получается «кассйръ».
На приеме по случаю выставки японских промышленных товаров в Хабаровске мне довелось разговаривать с сотрудником выставки, лично знавшим Симада. «О, это был достойный человек, — сказал мой собеседник. — В Японии издано его жизнеописание». — «В чем же заключалось его достоинство?» — вежливо поинтересовался я. И услышал, что, покидая Россию, Симада обменял свои деньги на русские. Откровенно говоря, я не очень поверил этому сообщению. Но, как удалось уточнить, удирая восвояси, Симада действительно объявил, что обменивает свои деньги на русские. И что вы думаете? Обменял!.. на «сибирки», ровно ничего не стоившие…»
Гентаро Симада родился в маленькой деревушке префектуры Нагасаки в 1870 году. В 1885 году Симада приплыл в город Владивосток, а в следующем году переехал в город Николавск-на-Амуре. Там же в 1896 году он учредил «Торговый дом Симада», который считался лучшим в городе. Фирма эта была столь успешной, что в период экономического упадка, который начался из-за революции в России, Симада выпускает товарные чеки с собственным портретом. Во время инцидента в Николаевске-на-Амуре(1920), Гентаро находился в Японии и потому сам он не пострадал, однако он потерял большую часть того, чем владело его предприятие в России. Не смотря на понесённые убытки, Симада отстроил магазин заново и пытался возродить свою деятельность в Николаевске-на-Амуре, однако установление Советской власти стало огромной помехой на его пути и уход был неизбежным. В то же время, Гентаро Симада был предводителем японской диаспоры, потому взял на себя ответственность ходатайствовать по поводу выплаты компенсаций за ущерб, нанесённый инцидентом в Николаевске-на-Амуре и это ему удалось. Говорят, что после этого Симада имел отношение к разработке нефтяных месторождений на Сахалине и Камчатке, но дела не шли и на склоне лет он уехал к сыну в Пхеньян, где и скончался в 1945 году.
Для удобства расчетов в золотом исчислении Сима-да выпустил собственные разменные знаки. Купюры пяти различных достоинств были отпечатаны на мягкой рисовой бумаге за морем, в переплетных мастерских господина Масимото в Токио.
Симада сделал все, чтобы его частная «валюта» выглядела солидно и респектабельно. На лицевой стороне в овальном медальоне красовался портрет самого Петра Николаевича. Главное место в центре занимало изображение флага Страны восходящего солнца, обрамленное лавровым венком. Поверху банкноты шла надпись: «Магазинъ Петра Пиколаевича Симада в г. Николаевске на Амуре». Внизу помещалось обозначение достоинства в русской валюте: «один рубль», «три рубля», «пять рублей»... Чуть правее — дата «1919». Имелись и номера банкнот.
На оборотной стороне знаков была отпечатана расписка: «Предъявитель сего талона имеет право получить в магазине П.Н. Симады товары на сумму «один рубль» (или на другую сумму в зависимости от достоинства бумажки), И подписи.
Симада расписался по-русски, размашисто, четко. Рядом — неразборчивая завитушка подписи кассира.
Не обошлось и без курьезов. Наборщик типографии господина Масимото сделал ошибку и перекрестил Си- маду из Николаевича в «Пиколаевича», а слово «кассир» набрал как «кассйр».
Поначалу недоверчивые покупатели не желали брать в размен рисовые бумажки. Таким, держа талон с портретом хозяина, приказчики, так и не научившиеся произносить букву «л», терпеливо разъясняли:
Бери, надо, господина. Ему все равно как зорото. Рубрь господина Симада крепкий. Это кинка — зоротой японски монета. Вы нам зоротую рубрь. Мы вам тоже зоротой бумага.
Остроумные николаевцы вмиг окрестили деньги Си- мады «рублями Петра Четвертого». Были и другие шуточные названия — «пиколайки», «симадки», «рубли Петруши» и даже просто «петрушки». Короче, предприимчивый японский коммерсант открыл остроумцам простор для устного творчества, причем самый широкий.
В магазинах Симады торговали не только товарами. Здесь «продавали» также самые свежие новости, точнее, слухи, которые готовились специалистами японской армейской пропаганды. Обслуживая клиента, при-казчики льстиво улыбались и как бы между прочим, переиначивая названия российских городов на японский лад, доверительно сообщали:
Ниппонски генерар Оой держит фраг в Урадзио- сутоке. Теперь рубрь господина Симада твердый, крепкий, как крейсер «Ивами». Очень крепкий, как сам генерар Оой.
В любых вариациях в торговом квартале Симады утверждалось мнение о непобедимости японской армии, надежности рублей Симады и скором крахе России.
Генерар Оой, крейсер «Ивами», рубрь господина Симада —^ очень надежны. Очень. Просто рубрь — фу! Нет его. Урети совсем...
Малейшие успехи японских войск, любое их передвижение на Дальнем Востоке разъяснялись быстро и активно:
Генерар Оой завоевар Хабарофусуку. Рубрь гос-подина Симада стал теперь крепки, как доррар!
Конечно, среди покупателей встречались и такие, что спрашивали любезных приказчиков: «А ваши здесь долго стоять будут?»
И торговцы уверенно отвечали:
Тепер всегда. Ваша рюди порядок держать не умей. Наша рюди порядок держай хоросо. Крепко...
Торговля шла. Спрос на товары Симады был высо-кий. С прилавков в обмен на русское золото выдавали красивые свертки, а на сдачу покупатели получали ри-совые бумажки разменных талонов.
Истины ради надо заметить, что в стране, разорванной на части, наполненной множеством ничего не стоивших денег, талоны Симады хорошо обеспечивались то-варами. И это давало торговцу немалые выгоды. Золото, попадавшее в кассу, уходило в надежное место — за море. На всякий случай. Петр Николаевич знал русских чуть лучше, нежели его покровители в Токио. Поэтому он придерживался чужой для него мудрости: «Подальше положишь — поближе возьмешь». А знаки, те, что были напечатаны в Японии, жалеть не приходилось. Ведь рубли Симады, «крепкие, как японский генерал Оой», вне стен его магазинов оставались всего лишь мягкими рисовыми бумажками...
Флаг Империи восходящего солнца не долго держался над русской землей.
29 февраля 1920 года в Николаевск-на-Амуре вошли партизанские отряды. Двенадцать дней спустя японцы напали на штаб русского отряда. Завязался жестокий бой, в котором гарнизон майора Исикавы был наголову разгромлен. На помощь ему по Амуру поспешили японские корабли. Партизанам пришлось отступить, но ненадолго.
Чашу весов истории уже не могли перевесить ни миноносцы адмирала Като, ни оккупационные иены, ни рисовые рубли торговца Симады. 22 сентября над Ни-колаевском-на-Амуре взвился флаг России. Теперь навсегда!
Гражданская война породила огромную массу разных бумажек, претендовавших называться деньгами. Чего только не встретишь, перебирая кучу привлекательного для коллекционера материала: расписки общины в Дунаевцах, банкноты Малинского общества взаимного кредита, квитанции Яновского кооперативного кредитного товарищества, гарантийные чеки генерала Шкуро, знаки китайского театра Хау Ю-Тай во Владивостоке... Разные названия, разный цвет и форматы...
Как напоминание о прошлом, когда белый флаг с красным кругом посередине пытался утвердиться на земле моего детства -— на Дальнем Востоке, хранятся в коллекции знаки Петра Симады. Флаги чужого государ-ства вывешивали и охраняли солдаты, вооруженные винтовками Арисаки. Изображение этого флага своим покупателям вручал вместе со сдачей предприимчивый японский торговец. Расчет во всем был глубокий и тонкий. Японская оккупация — это надолго. Может быть — навсегда. Не вышло!
Главу «Рубль, крепкий, как генерал Оой» прочитал и в свое время по просьбе автора прокомментировал Вла-дислав Иннокентьевич Юзефов, заслуженный работник культуры России, директор Николаевского-на-Аму- ре городского краеведческого музея, руководитель городского отделения организации коллекционеров. Он писал: «Есть небольшие исторические детали, которые могут сделать материал еще более познавательным.
Действительно, японская эскадра появилась в устье Амура в августе. Но высадку десанта самураи осущест-вить не рискнули. С нашей стороны были приняты ре- шительные меры, чтобы этому воспрепятствовать. В Николаевск прислали канонерскую лодку «Смерчъ» и отряд «бочкаревцев» — железнодорожников со станции Бочкарево. В городе прошли демонстрации.
Представитель Дальревкома вручил ноту протеста японскому консулу. В результате японская эскадра уб-ралась в Амурский Лиман и вновь появилась у города только после падения Хабаровска — 8 сентября. 9-го самураи высадили десант, захватили город и крепость.
Первый выпуск «денег» Симады (50 коп и 1 рубль) не имел портрета «Петра Николаевича» и нес на себе только японский государственный флаг. Знаки первого выпуска более редки сегодня, чем второго и третьего.
Интересно, что «симадки» стали единственными денежными знаками периода гражданской войны, на которых был помещен портрет эмитента. Даже Юденич, Врангель, Деникин не рискнули пойти на такой шаг.
Среди николаевцев знаки Симады, кроме перечис-ленных названий, имели еще кличку «Николаевичи». Сам владелец торговли, не обладая особой скромностью, иногда величал себя «Петром Дальневосточным». Какие претензии за этим скрывались, каждый волен гадать сам.
Торговый дом Симады просуществовал в Николаевске до конца 1925 года, когда полностью выяснилась не-благовидная роль некоторых служащих этой компании (в том числе ведение шпионажа). Лавочку прикрыли. Двухэтажный дом (1-й этаж каменный, 2-й деревянный) был передан Николаевскому-на-Амуре отделению Госу-дарственного банка, где оно размещается и по сей день.
Датой окончательного освобождения города считается 25 сентября, когда представитель Дальневосточной республики подписал акт о приеме города у япон-ского командования. 1 октября 1922 года на канонерке «Беднота» и пароходе «Труд» в Николаевск прибыли подразделения Народно-революционной армии ДВР».